Алексей Перминов, более известный как Грюндиг, скончался 12-го июня 2000 года в возрасте двадцати пяти лет. В таком возрасте умирают обычно только поэты. Конечно, не все умершие так рано могут называться поэтами, но самые гениальные поэты почему-то долго не живут. И смерть их всегда трагична. Александр Пушкин, Владимир Маяковский, Джордж Байрон, Артюр Рембо и Даниил Ювачев, более известный как Хармс - 37 лет, Сергей Есенин и Перси Биши Шелли – 30 лет, Михаил Лермонтов - 27, Джон Китс - 26, Лотреамон - 24. Недавняя смерть Ильи Тюрина. И теперь смерть Перминова, Грюндига. Самое печальное – буквально на той же неделе умер Купорос, всего двадцати трех лет. Не держит их Земля, слишком быстро забирает их к себе Бог. Но кто знает, может им там лучше. От долгих лет жизни поэзия засыхает, каменеет и становится больше похожей на прозу. Мятежный дух поэта не может долго томится в тесной клетке человеческого тела, он либо совершает революцию, либо покидает его, освобождается. Вспоминается тут сразу песня Владимира Высоцкого «О фатальных датах и цифрах», начинающаяся со слов:
Кто кончил жизнь трагически, тот – истинный поэт,
А если в точный срок, так - в полной мере…
А сколько прожил сам Высоцкий? Кстати у Грюндига есть стихотворение о друзьях, заканчивающееся такими словами, явно отсылающими к одной из самых известных песен Высоцкого:
О сучье племя! Мои братья. Твари.
Пред вами на колени я встаю,
Погибшими на этом поле брани.
Я допою, допив отраву на краю
Алексей Перминов не просто был поэтом. Во многом его фигура в нашей культуре просто уникальна. Дело в том, что он был музыкантом. Но не одним из многочисленных поэтов-рок-н-рольщиков, признание которых уже давно произошло, а рэппером, то есть представителем практически маргинальной в контексте нашей «высокой культурной жизни» музыки. Грюндиг был человеком, доказавшим, что музыка, которую он представлял, не просто музыка для подростков, не просто музыка бедных негров с толстенными золотыми цепями, а такая же, как и любая другая, где могут быть шедевры, а могут быть и серость и бездарность. Также как когда-то джаз считался хулиганской музыкой черных (вспомните «Степного волка» Германа Гессе, где главный герой долгое время колеблется, с одной стороны он чувствует эту музыку, но с другой стороны не может признать ее равной классической академической). Только вот где теперь играют джаз? В консерватории. В американском Хип-Хопе в конце 80-х – начале 90-х прогремела революция интеллектуального рэпа, в том числе и джаз-рэпа. Ее творцами были Gang Star, A Tribe Called Quest, Arrested Development… Это заставило «высоких» критиков обратить внимание на новую музыку, посмотреть на нее уже без всякого предубеждения. Хотелось бы надеяться, что фигура Грюндига сыграет такую же роль, пусть посмертно. И эта книга может стать шагом к этому, пусть малым (потому что тираж составляет всего 700 экземпляров), но уверенным. Книга открывается эпиграфом самого Грюндига:
Громкая грязь. Скверна в развес.
Мой декаданс – «Красный крест»
Далее следует предисловие S.-Y. (не имеет смысла расшифровывать эти инициалы, так как людям, которым было знакомо имя Грюндига до этого момента, безусловно, было знакомо и это, а другим расшифровка ничего не скажет), содержащее некоторую информацию о литературных вкусах Грюндига. Тут и Ален Гинзберг, и Ален Роб-Грийе, и Лотреамон, и Франц Кафка…
Сами стихи скомпонованы в три сборника: «Последняя осень эпохи», «Сердце в заплатках» и «Мистика слога». Звучит достаточно пафосно, но что вы хотели от постромантика? Название первого сборника отсылает не только к одноименному стихотворению:
Последнюю осень эпохи
Бредово, бедламно, в забвеньи
Встречает мое поколенье
Под неба предсмертные вздохи.
Вот яблоки падают наземь…
Нет на улице больше прежних,
Соратников еще меньше,
Как будто закляты все разом.
но и к последней песне, в записи которой он принял участие. Называлась она «Последняя ода», в книге содержится полный ее текст:
Страх человеческий вечный и честный
Частный страх в гранях свободы
Роды природы не радуют глаз и сознанье
Нет наказанья страшней ожиданья
Хуже забвенья и раны смертельной
Гной неизвестности душу залил паранойей
Выпасть из строя? Из списка конвенций?
Деменция от эволюции - побочное действие
Поллюции слабоумия у процента населения
Недоброе явление в обществе вечном
Эра Водолея с кармой калечной…
Есть и полный текст стихотворения «Трасса», отрывок из которого послужил эпиграфом к единственному альбому «Рабов Лампы» - группы, состоящей из двух человек: Джипа и Грюндига:
Трасса жизни знаменем впереди лежит
Не один герой был на ней убит
Мчишься по дороге - не вздумай тормозить
Сзади тоже едут - могут раздавить
Много здесь и стихотворений об известных личностях: Есенин, Хармс, Верлен, Ницше, Маларме. Вот стихотворение о Берроузе:
А Берроуз совсем без бороды!
А я думал - молодой и с бородой
А на роже морщины видны!
А я думал - красив и живой
А Берроуза любят лгуны!
А я думал, он гвоздь им в глаза
Его именем строят мосты
А я думал, за ним гиблый прах
Книга напечатана на отличной желтой бумаге, имитирующей архаичный декадентский романтизм, даже имеется шнурок-закладка. Особо радуют «рисунки на полях» самого Грюндига. Заключается книга стихотворениями-посвящениями Грюндигу, написанными его близкими друзьями.
Дело революции не умирает вместе с ее творцами. Другое дело, что оно часто изменяется после их смерти. Что будет с наследием Грюндига дальше? Что будет с музыкой, которую он любил всей душой? Есть у Грюндига такая песня «Песенка короткая как жизнь»:
Песенка короткая как жизнь сама,
Пропорхнет она как мотылек-однодневка.
Лишь переменка в твоей будничной жизни.
Ты сам не заметишь этого момента.
Будем надеяться, что эта жизнь не была всего лишь переменкой в нашей будничной жизни, хоть и пропорхнула она как мотылек-однодневка. |
